Cool Folders ® :: Форум

В "Гостевой" Исрабарда появилось письмо Ирины Алексеевой о Грушинском фестивале.
Будет более правильным, если оно будет опубликовано здесь.

Раскрутка бренда «совесть» или"всё"
можно ли купить Грушинский?

Скоро лето – для приверженцев авторской песни настает фестивальная пора. Главным фестивалем в нашей стране и в мире долгие годы был Грушинский. В этом году, как объявлено самарским Клубом имени Валерия Грушина, 34-й фестиваль состоится на Федоровских лугах в районе станции Пескалы. Почему Грушинскому приходится менять дислокацию и уходить с «напетой» поляны на Мастрюковских озерах, кто прогоняет создателей уникальной фестивальной традиции -- Грушинский Клуб -- с намоленного обжитого места? Что же происходит на песенных волжких берегах?

…А вот – рубли в траве помятой!
А вот еще…И вот, и вот…
Мои товарищи – солдаты
Идут вперед
За взводом взвод.
Все жарче вспышки полыхают
Все тяжелее пушки бьют…
Здесь ничего не покупают
И ничего не продают…
Николай Старшинов

Стихи участника Великой войны… Почему именно эти строчки вспомнились мне в наше мирное время? Может быть из-за того, что по слишком горькому поводу перекликаются они сегодня со словами одного из основоположников жанра «авторская песня» Александра Городницкого: «Если люди поют вместе, то они не будут стрелять друг в друга» (журнал «Юность», №7, 2000 г.). Отчего же горечь переполняет сердце? Ведь есть у нас песни, чтобы петь их вместе или просто слушать, затаив дыхание… Ведь не свистят пули на Мастрюковских озерах над Поляной Грушинского фестиваля… Но кто-то, с холодным прищуром глядя на примятые постфестивальные ее травы, сумел разглядеть в них рубли… «А вот еще… И вот, и вот…» И начали бить пушки, только в качестве снарядов – слова авторов разнообразных документов и газетных статей, а вместо пушек – люди, разглядевшие деньги в траве на Мастрюковских озерах…
На Грушинском каждый может увидеть то, что он хочет видеть, что способен разглядеть. Борис Вахнюк – светлая ему память – сравнивал свой любимый фестиваль с Лемовским Океаном из «Соляриса»: «Новичка он может даже напугать громадой своей и неохватной пестротой. Зато в результате – властно и готовно примет форму твоей памяти и тоски, любви и вины. Так что не нужно бояться ехать сюда. Должен же ты знать, в конце концов, что был и в твоей биографии этот фестиваль…» (журнал «Юность», №7, 2000 г.) Тогда, в 2000-м, и я решила, что он должен быть в моей жизни. И приехала. И растерялась от его многоголосья и пестроты. Чтобы прийти в себя, подходила с диктофоном к разным людям с одним и тем же вопросом: «Зачем вы приехали сюда?» Когда накопилось десять одинаковых ответов: «А мы здесь душой отдыхаем!», и у меня стало легко и весело на душе. И с этим легким и радостным чувством писала я свой первый журналистский материал про Грушинский. В 2003-м я написала повествование о фестивале для юбилейного альбома «Грушинский фестиваль». Работала с архивами Клуба имени Валерия Грушина, беседовала со многими-многими людьми, причастными к созданию этого песенного праздника. И сейчас я не могу отмалчиваться, потому что мне больно читать в самарской прессе (РИА «Самара», автор В.Чибриков) подобные фразы: «Все права на фестиваль принадлежат некоммерческой организации «Фонд фестиваля авторской песни имени Валерия Грушина», квартирующейся в Москве и руководимой племянником Валерия, Михаилом Грушиным. Именно фонд – владелец бренда «Валерий Грушин»…». Больно и стыдно за такое словосочетание – бренд «Валерий Грушин»… Эх, Валерка, Валерка, добрый парень, чистый душой. Короткая светлая твоя жизнь, твой подвиг – это теперь всего на всего для кого-то – «бренд»…
Да, это эмоции, это чувства, и они у всех – разные, и у кого-то их может и вовсе не быть… Но факты – упрямы, и они есть, потому что принадлежат истории... 1967 год – на сибирской реке Уде погибает, спасая тонущих детей, славный парень Валерий Грушин. Он был студентом Куйбышевского авиационного, очень любил песни, много друзей у него было, и его любили за добрый нрав и человеческое обаяние. И в годовщину его гибели друзья решили помянуть его песнями, ведь он так их любил. Собралось тогда – в сентябре 1968 – человек 600. С каждым годом на фестиваль памяти Валерия Грушина собиралось все больше и больше приверженцев авторской песни, так с годами и стал он огромным и уникальным, известным во всем мире Грушинским… И не исчезла традиция в годы стагнации, хоть и уходил фестиваль на несколько лет «партизанить» в леса, и возродился после запрета (с 1980 по 1986), и собирались уже на Мастрюковских озерах близ Волги сотни тысяч любителей авторской песни.
В 1998 году на Грушинском фестивале к его организаторам подошел молодой племянник героя Михаил с озадачивающим заявлением, что неплохо бы родственникам Валерия получать какие-то дивиденды от использования их фамилии... Не возымело…
Через год Михаил Грушин появился с другими и, казалось, бескорыстными намерениями – предложил открыть в Москве Фонд для сбора средств, необходимых фестивалю. Фонд был им учрежден, а позднее племянник зарегистрировал «средство индивидуализации Грушинского фестиваля» – «бренд», «товарный знак» с именем его дяди… Что же дальше? Фонд, созданный якобы для нужд Грушинского фестиваля, используется для других целей, а «товарным знаком» его владелец теперь размахивает, как некой лицензией на право проведения фестиваля, горделиво передает ее новоявленным арендаторам Мастрюковской земли…
Что с нами происходит? Может, стоит заняться каждому участнику «военных действий» на Грушинской поляне личной раскруткой личного бренда под названием «совесть»? Это не так уж сложно. Ее ведь не надо нигде регистрировать. Она просто должна быть. Иначе, зачем столько лет звучат над Волгой эти песни? Зачем поют их люди? Ведь в них прописаны вечные и простые ценности: «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке…», «Атланты держат небо…» «Ты, мое дыхание, утро мое ты раннее…», «Милая моя, солнышко лесное…», «Если друг оказался вдруг и не друг и не враг, а так…». Дружба, любовь, мужество, верность, надежда… Почти сорок лет собираются десятки тысяч людей на волжском берегу, чтобы спеть вместе про это и поверить заново, что все это на свете есть.
Грушинский фестиваль – уникальное явление Российской и мировой культуры. Его значение для существования авторской песни как жанра, трудно переоценить. Грушинский – это и место встречи друзей, и песенный праздник, и романтическая поэма длиной в неделю, и необыкновенно яркое событие, которого многие люди ждут весь год как прихода чуда. И оно есть у нас, июльское чудо, кто-то его нам подарил. Это не «бренд», это традиция, которая создавалась годами, создавалась памятью о Валере Грушине и любовью к песне, вынашивалась, выпестовывалась многими-многими людьми. И зачинатели этой традиции друзья Валерия Грушина. Главный создатель и хранитель этой традиции - самарский Клуб имени Валерия Грушина. Люди посвятили десятилетия тому, чтобы жила традиция, жил фестиваль. И для председателя Клуба Бориса Кейльмана Грушинский – это его жизнь, его выпестованное дитя.
И что? Вот, представьте, родители растят-растят свое дитя, стараются накормить, одеть, выучить, на ноги поставить…, любят кровиночку свою, душу вкладывают… Растет дитя, крепнет, взрослеет, мужает… Тут дяденька чужой приходит и говорит: «Ваш сынок вырос, можете отдыхать, я решил, что теперь он будет мой, потому что домик-то я ваш купил! Пусть теперь на меня ваш сынок работает, а вы идите, куда глаза глядят».
Страшная сказка? Так не бывает? А так и произошло с Грушинским…
Каким бы уникальным и значимым для России он ни был, а оказался беззащитным перед положившими на него глаз «деловыми людьми». В прошлом году в Самаре прошел аукцион на тендер по аренде земли на Мастрюковских озерах. Для меня это остается загадкой, как вообще могла в Самарской области возникнуть идея по проведению такого аукциона? Администрации области гордиться бы стоило, что такое явление, как Грушинский существует на подвластной территории и под крыло бы взять, под бескорыстную всестороннюю опеку, поддерживать всячески Клуб имени Валерия Грушина.
Аукцион проводился Министерством природных ресурсов – проще говоря, самарским лесным хозяйством. В положение об аукционе его устроителями был записан беспрецедентный пункт о том, что выигрывший обязан проводить на Мастрюковских озерах Грушинский фестиваль. Что это? С чего ради МПР вдруг взялось решать кому проводить фестиваль? Кто вменил этому прекрасному департаменту несвойственные ему функции? Где грань между глупостью и цинизмом? Ведь ясно, что аукционы выигрывают те, у кого больше денег – это элементарно. В соответствии с логикой устроителей аукциона и получается, что фестиваль должен проводить тот, у кого больше денег, а не тот кто имеет на это и законные права интеллектуального первенства и моральные права создателей традиции. Слишком много вопросов.
А реалии таковы – на аукционе самый «дорогой» конверт оказался у коммерческой фирмы из Жигулевска. По странной «забывчивости» устроителей этого загадочного мероприятия к «цене вопроса» не были приплюсованы ни приоритеты создателей традиции уникального фестиваля, а именно Клуба имени Валерия Грушина, ни вложенные Клубом в благоустройство территории Грушинского миллионы рублей. (На скважины питьевой воды, на посадку леса, на восстановление Горы, на отсыпку дорог…) А при таком беспамятном раскладе на торгах общественной организации тягаться с коммерческой структурой – безнадега… Так некая жигулевская фирма, занимающаяся автодиагоностикой с прошлого года стала арендатором земли на Мастрюковских озерах, да не простым арендатором, а якобы с правами на проведение фестиваля.
Откуда берутся «права» на традицию, которые делают бесправными создателей этой традиции? Кто-то придумал для своих целей новую этику? Или кто-то просто потерял совесть? Ну, обронил в погоне за самоутверждением или выбросил, чтобы не мешала деньги зарабатывать. Да, пусть зарабатывают, пусть создают новые традиции, «раскручивают» какие-то бренды, проводят новые фестивали или торгуют колготками и делают табуретки – всякий труд почетен, всякая работа на благо, если это не работа «взять чужое» или выдать желаемое за действительное. Именно последнее и взято в арсенал средств людьми, привлеченными жигулевской фирмой в качестве организаторов «нового» Грушинского (Петром Старцевым, Михаилом Грушином, Еленой Афониной): свою трудовую активность они объясняет тем, что Клуб имени Валерия Грушина отказался от проведения фестиваля. А Клуб не отказывался, он не умер, не развалился, в нем есть люди, их много и они достойны уважения.

7 февраля в Москве состоялось расширенное заседание Художественного совета Всероссийского Грушинского фестиваля. На худсовет были приглашены не только его участники, представители Клуба и журналисты, но и «оппозиция». В нелицеприятном, но необходимом разговоре свои мнения высказали Олег Митяев (Москва), Виталий Шабанов (Тольятти), Леонид Сергеев (Москва), Валерий Боков (Казань), Борис Кейльман (Самара), Ирек Гатаулин (Ульяновск), Руслан Ширяев (Москва), Виталий Калашников (Москва), Елена Афонина (Самара), Михаил Грушин (Москва), Петр Старцев (Самара), Александр Сонин (Москва), Ирина Алексеева (Москва).
С самого начала инициативу в беседе взял Олег Митяев. Умеет любимец Грушинского фестиваля быть ярким и ироничным. Вошел он, оглядел помещение, улыбнулся всем и спросил: «Может мне с краю сесть, поближе к выходу? А то махаться начнем, легче будет убежать…». Сразу стало ясно, что «махаловки» не будет, а предстоит откровенный честный разговор. Знаменитый бард пришел на этот экстраординарный худсовет со своей четкой позицией и конструктивными предложениями по разрешению конфликта. При всей остроте сказанного, в словах Митяева была и мудрость, и такт, и доброжелательность ко всем участникам этой непростой беседы. С первых слов он четко объяснил Михаилу Грушину, что «никакие закорючки на бумаге» не дают ему прав на фестиваль, созданный Грушинским клубом, что он должен быть благодарен людям, долгие годы чтящим и преумножающим память о его родственнике.
Митяев предложил простое и красивое решение конфликта: арендатор земли фирма «Мета» предоставляет землю на Мастрюковских озерах на время подготовки и проведения фестиваля в полное распоряжение Клуба имени Валерия Грушина. В остальные дни-недели-месяцы арендатор проводит на этой земле свои собственные мероприятия. Олег сказал, что необходимо «сесть за стол переговоров», обсудить с арендаторами возможности компромисса.   При всей лояльности и «толерантности» (так он сказал – «есть такое слово толерантность, без нее в наше время не обойтись») Митяева к «посягнувшим», свое мнение он сформулировал твердо: Грушинский фестиваль должен проводиться самарским Клубом имени Валерия Грушина. Его поддержали почти все участники заседания, а представитель «Меты» сказал, что они готовы к контакту и «это надо обсуждать».
Художественный совет Всероссийского фестиваля авторской песни имени Валерия Грушина пришел к четким выводам. Главный из них: «единственным субъектом, обладающим всей полнотой прав на проведение Грушинского фестиваля, является общественная организация «Областной клуб авторской песни имени Валерия Грушина», что и закреплено в официальном протоколе собрания.
Борис Есипов – однокашник Валерия, автор песни его памяти «Маленькая баллада о большом человеке», с которой по традиции всегда начинается концерт на Гитаре, член худсовета фестиваля не смог приехать из Самары, но он прислал официальное письмо, в котором высказал свою позицию. Я не могу его не процитировать:
«Любые попытки оспорить авторские права на имя Грушина или права, якобы вытекающие из того, что территория, где многие годы проводился Фестиваль, теперь арендуется другой организацией, я рассматриваю крайне аморальными, не имеющими ничего общего с самим духом Фестиваля и светлым именем нашего друга – Валерия Грушина.
Конкретные люди, вставшие на путь создания так называемого альтернативного фестиваля, используют хозяйственные и финансовые трудности, возникшие из-за аренды земли фирмой «Мета», преследуют свои меркантильные интересы и применяют вместе с арендатором земли, к сожалению теперь уже распространенные «рейдерские» приемы. Никакие «племянники», никакие добрые бизнесмены и даже политики не смогут заменить традиции фестиваля, его преемственность, его друзей, бескорыстно помогающих ему вот уже 40 лет…»
Для Бориса Есипова Грушинский – это живая память о друге, это место встречи с друзьями, это песни над Волгой, это вера в то, что в Грушинскую неделю «здесь не могут лгать отпетые лгуны», ведь оттаивает что-то в любой-каждой душе от тепла фестивальных костров. Таким он видит Грушинский, и такая она для него – неисправимого романтика-бессребреника – фестивальная Поляна. Чистая и светлая…
И для многих-многих людей в России и в мире Грушинский должен остаться таким.


                                                                                 ИРИНА АЛЕКСЕЕВА