Архив

Китайчонок Ли, целовавший пальцы,
увязал в узлы и манто, и шали.
Поезд свистнул дымом, вагон остался,
ну, а сам — по шпалам, куда подалее…

На пустой эстрадке, среди азалий,
Вы с тех пор потерянно танцевали
под рояль тапёра ночное танго,
медленно цепляя ногою за ногу.

Где и с кем теперь Вы — не всё равно ли;
жизнь нас развела, будь оно неладно…
Маска на лице, на душе мозоли,
взгляд одутловат, пальцы пахнут ладаном.

Кокаин занёс города — по крыши,
и уже почти ничего не слышно:
хриплая истома, немая мука,
бритвой по живому сверкает музыка.

Что ещё осталось? Сжигайте письма!
Прочь воспоминаний тупые иглы!
Нынче эти игры полны трюизма
так же, как объятья дежурных жиголо.

Китайчонок Ли умахнул в Макао,
пьёт, стервец, какао, бисквит макая,
и, кружась устало, надрывно, дымно,
Вы уже забыли себя по имени.

Танго продолжается — выше ногу…
В отчуждённой жалости много ль проку:
по–над облаками выводит к Богу
белая дорога — чистейший кокаин!