Иртеньев Игорь

Дымом затянув родные дали,
Лета уходящего в конце
Под Москвой пожары полыхали,
Сжав столицу в огненном кольце.

Никуда от злой беды не деться
И с глазами полными тоски
Задыхались в том дыму младенцы,
Кашляли надсадно старики.

И стоял над древнею столицей
День и ночь надрывный бабий вой,
Раздирали в кровь мужчины лица
И об стенку бились головой.

Чуть видна была над Спасской башней
В сизой мгле багровая звезда,
Что казалось в детстве сказкой страшной,
Страшной явью сделалось тогда.

Уж четверка всадников скакала
К стенам града с четырех сторон,
И погибель людям предрекало
Карканье зловещее ворон.

Принесла бы в том ее году нам
Князя тьмы безжалостная рать,
Но решила, к счастью, Мосгордума
Срочно заседание собрать.

И постановили депутаты,
Чтоб беду от града отвести,
В жертву, как велось давно когда-то
Отроков невинных принести.

Дабы стали отроки отмазкой
За больного общества грехи,
Сбросить двух несчастных с башни Спасской,
А потом слагать о них стихи.

Вялый спор недолго продолжался,
Все подняли дружно руки «за»,
Только Бунимович воздержался
И стыдливо опустил глаза.

...Хоть в столице отроков немало,
Но невинных хрен средь них найдешь –
Разложить успели либералы
Трудовую нашу молодежь.

Сея в ней безверие и скепсис
Довели до гибельной черты,
Всюду только поколенье «пепси»,
Поколенье кваса, где же ты?

.................................................
Ой вы, ладо, гусли-перегуды,
Ой ты, мати люба, трын-трава,
Как же сказ свой продолжать я буду,
Коли в горле застреют слова.

Коли застит взор слеза горюча,
Коли дыбом волоса торчат,
Коли гибель чую неминучу,
Двух безвинных, двух безгрешных чад.

Поднимался над Москвой-рекою
В непроглядном мареве восход,
А на площадь Красную рекою
Тек и тек со всех концов народ.

Со Щипка, Солянки, Якиманки
В реку ту вливались ручейки,
Опустели офисы и банки,
Замерли безжизненно станки.

Все слои, сословия и касты
Были там представлены сполна -
ИТР, студенты, педерасты
И княжна персидская одна.

Масса площадь заполняла густо,
Не умея сдерживать напор,
Пёр народ с Васильевского спуска,
Пёр с Никольской, и с Манежной пёр.

И на башню Спасскую глазея,
Пропустить боясь к началу знак,
Праздные галдели ротозеи,
Скопище бессмысленных зевак.

Но внезапно охнула столица,
Словно разом испустила дух, -
Это в черных стрельчатых бойницах
Выросли фигуры этих двух.

Встали над толпой - к спине спиною,-
Не склонивши гордой головы,
Ангельской сияя белизною
Юные спасители Москвы.

Активисты из движенья «Наши»,
Первые в учебе и труде,
Тюрин Саша и Гунько Наташа
Свой заслон поставили беде.

Два героя путинской закваски,
Два птенца сурковского гнезда,
В пустоту шагнули без опаски
Вот, что значит школа, господа!

Нет, не зря они на Селигере
Целых две недели провели,
Удалось поймать им в полной мере
Притяженье матери-земли.

Приземлились по программе точно,
Верен их расчет, похоже, был,
И тотчас живительный источник
Из брусчатки в месте том забил.

...Тридцать долгих лет с тех пор минуло,
Тридцать долгих и счастливых лет,
Как от нас в бессмертие шагнул он -
Этот юный слаженный дуэт.

Над столицей солнце золотится,
В парках и садах щебечут птицы
Даль прозрачна, ясен небосклон,
И людская очередь толпится
Длинной благодарной вереницей
В двух героев юных пантеон.