Аранович Олег

Голод. Осознание родства
С теми, кто сгорел – в печах ли, в мыслях.
Говорят, душа всегда жива,
Даже если все желанья скисли

Жизнь сродни собачьей конуре:
Миска, цепь, свобода всех обгавкать,
А в душе – Сенатская, каре,
Виселицы, судеб переплавка,

Огненные буквы на стене,
Право – умирая, спорить с Богом.
Говорят, что истина – в вине,
Даже если той совсем немного

Выпьем с горя зелена вина
И про горе тут же и забудем,
Чтобы про вину забыть – до дна!
Не суди, да будешь неподсуден!

Переходишь улицу на крас…
Ны-тики скулят и ждут зелёный.
Говорят, дорога на Парнас
Часто начинается с продлёнок

Что ни год, всё больше состоит
Равно, как и деньги – из бумаги.
Впрочем, говорят, что динамит,
Как и власть - пьянит почище браги

Мало ли чего там говорят,
Пусть хоть всех зовут сорваться в пропасть.
Даже если образный твой ряд
Непонятен большинству холопов,

Плюнь! Пиши, хотя бы даже в стол -
Ты не для холопов пишешь песни.
Слово – как тринитротолуол,
Человек прочтёт, и ты воскреснешь

Перед Богом не стоят толпой,
Перед Богом все поодиночке
Отвечают – кто-то за запой,
За политкорректность в лживых строчках

Пусть трещит с похмелья голова,
Но душе не за стаканом рыскать.
Голод. Осознание родства
С теми, кто сгорел – в печах ли, в мыслях.