Клугер Даниэль

                                           Памяти М. Розенкранца

В ту ночь ударил ветер по селу.
Так бьет мальчишка палкой по забору.
Он в дом ворвался – свечи по столу.
Он выхватил из рук раввина Тору.
И бросив драгоценный свиток в грязь,
Ударил ветер в колокол церковный.
Дремоты сельской призрачную вязь
Он заменил кровавой и греховной.

И прибежали Хаим и Рувим,
Шаул и Сендер с тростью деревянной,
Арье и Мойше, Хаим, Лейб, и с ним
Реб Галичер и кто-то безымянный.

Пока евреи местные, тайком,
С молитвой тихой свиток очищали,
Убийцы окружали этот дом,
И Бога то и дело призывали.
И взяли всех в ножи и в топоры.
Над синагоги свежим пепелищем
Управились до утренней поры,
Убитых закопали за кладбищем.

Легли в могилу Хаим и Рувим,
Шаул и Сендер с тростью деревянной,
Арье и Мойше, Хаим, Лейб, и с ним
Реб Галичер и кто-то безымянный.

Ввалились в церковь пьяною толпой –
Очиститься – иль помолиться Богу.
И видят: на иконе крест – пустой…
Исчез распятый, кровь ведет к порогу…
И тут явился перед ними тот,
Которого не ждали и не звали,
И крикнул: "Бог ваш больше не придет!
Его вы сами ночью закопали!

Вы помните? Вот Хаим, вот – Рувим,
Шаул и Сендер с тростью деревянной,
Арье и Мойше, Хаим, Лейб, и с ним
Реб Галичер – но кто же безымянный?"

Они бежали прочь, а по пятам
За ними дьявол гнался, торжествуя…
С тех пор столетье минуло, и там
Увидишь только церковь неживую,
Развалины заброшенных домов,
Разбитых окон черные глазницы.
И тот же ветер из тяжелых снов
Листает дней забытые страницы.

И бродят тени: Хаим и Рувим,
Шаул и Сендер с тростью деревянной,
Арье и Мойше, Хаим, Лейб, и с ним
Реб Галичер и кто-то безымянный.