Бяльский Игорь

Я выговаривался и дарил гвоздики.
Я брал их по пути, неподалеку,
на близлежащей станции метро,
еще точней, в подземном переходе
у неземного продавца Володи
с лицом невыспавшегося Пьеро.

И распираемый предощущеньем,
влекомый в путь очередным влеченьем, -
начало мая, осень ли, вокзал -
о случаях из жизни, о знакомствах
рассказывал, столичных и закамских,
и, следовательно, существовал

и путешествовал - но не витая,
воспоминая что-нибудь земное
из прошлых солнечных и снежных лет.
Небес полно. Подумаешь, седьмое...
Им счету нет, и никакого края -
родного ли, двоюродного - нет.

Другое дело - низ. Его отмеришь
хоть сколько раз - все совпадает, кореш!
А там хоть режь, хоть мажь на бутерброд.
Молчу, и по плечу любая дурость.
Не все сказал, о чем случилось думать,
но выговорился на жизнь вперед.

Вперед! Бутоны распуская в строки.
Не все путем, но в эру перестройки
спрос на гвоздики удовлетворен.
Вперед! Жизнь - впереди. А также сзади.
А главное - в осознанной свободе
на каждую из четырех сторон.